Шустова Ю.Э. Особенности функционирования корпорации средневекового типа в обществе Нового времени (на примере Львовского Успенского братства)

// История в XXI веке: Историко-антропологический подход в преподавании и изучении истории человечества (Материалы международной интернет-конференции, проходившей 20.03 – 14.05.2001 на информационно-образовательном портале www.auditorium.ru) / Под общей ред. В.В. Керова. М.: Общественный научный фонд, 2001. С.296-303.   

При изучении моделей социального развития, стереотипов сознания и поведения человека в определенной культурной среде особый интерес представляют социо-культурные институты, которые оказали значительное влияние на формирование и развитие основных культурно-исторических идей определенной культурной традиции. Для каждой эпохи, культуры, религии характерны те или иные социальные институты, в которых наиболее ярко проявляется основная модель поведения человека, наиболее ярко представляющая именно эту эпоху, культуру, религию. Со сменой общественно-культурных парадигм общества происходит и изменение палитры наиболее характерных социальных институтов. Часть из них навсегда исчезает, часть меняется, приспосабливаясь к новым жизненным условиям и появляются совершенно новые. Например, такой социальный институт как ремесленный цех является "визитной карточкой" западноевропейского средневековья. Этот институт определял модель поведения средневекового ремесленника, его социально-правовой, религиозный и профессиональный статус. Но в условиях нового времени он оказался не жизнеспособным, поэтому постепенно в новых общественно-экономических, социально-культурных условиях он не смог продолжать ни свое развитие, ни свое существование. Появление такого социального института как профессиональные союзы характерно для Новейшего времени. Эти объединения ставят перед собой такие задачи, которые диктует современный им уровень общественно-экономического и политического устройства общества. Задачи профсоюзов лишь в самой малой степени можно сравнивать с задачами, которые решали ремесленные цеха, так как эти институты репрезентируют совершенно различные моделям существования общества, принадлежат, используя терминологию А.Я. Гуревича,  к категориям разных культур.

Изучение моделей поведения человека в обществе и внутри тех или иных объединений позволяет понять противоречия, которые неизбежно присутствуют в любом общественном устройстве. Но особый интерес представляет исследование подобных институтов на стыке эпох, культур, религий. Модели поведения человека, система ценностей, мировосприятие как категории не подвергающиеся резкой смене "по указу" или "в соответствии с постановлением" продолжают сохраняться системообразующими именно внутри таких "малых социумов".

Особенно актуальным изучение социальных институтов представляется для культур, народов, которые не имели своей государственности, а значит сосуществовали с доминирующим Иным типом культуры, (Иной религиозностью, Иной системой ценностей, Иным языком, Иным мировосприятием и т.д.). Эта "инаковость" или различие заставляли представителей меньшинства вырабатывать особые формы поведения и сосуществования в подобном обществе с целью сохранения своей самобытности, в противном случае меньшинство "растворялось" в обществе, утрачивая свое Иное (язык, национальность, религию, культуру, обычаи и нравы и т.д.).

Примером подобных социальных институтов можно назвать украинские братства. Сам институт братств является типично средневековой христианской корпорацией. В организациях этого типа прежде всего нашли отражение средневековое восприятие религиозности, представление о роли мирянина в социуме, которое определяло модель его поведения и сосуществования с другими членами общества. Но будучи "родом из средневековья" братства сумели приспособиться и к новым моделям общественного устройства, к новым категориям культуры, сохраняя при этом свои характерные черты организаций средневекового типа.

Проблемы происхождения братств как типичных средневековых институтов, их эволюции и роли в истории общества остаются пока открытыми, хотя эти вопросы поднимаются в европейской и отечественной исторической науке уже с середины XIX в. Братства - организации, характерные для христианской культурной традиции. Причины возникновения братств и схему становления их как института средневековой культуры исследовал Л.П. Карсавин. Организацию братств он рассматривал как попытку организации религиозной жизни среди мирян: миряне одного прихода заботились о содержании своего храма, были связаны между собой началами материальной и религиозной взаимопомощи.[1] Религиозный подъем в странах Западной Европы в XII-XIII вв. вызвал рост религиозных организаций мирян. По мнению Л.П. Карсавина, это было обусловлено стремлением людей к спасению своей души, которое не могло быть удовлетворено ростом монастырей и появлением новых орденов, которые предполагали отрицание мира. Жадно мечтая о спасении, простой мирянин искал выхода, и средний человек мог найти его только в такой форме жизни, которая бы позволяла ему не оставлять мира и семьи.[2] Эта форма была найдена - братства, которые представляли собой форму ослабленной аскезы и отражали идеалы религиозной жизни эпохи. В конце XII - начале XIII вв. независимо друг от друга возникают религиозные организации мирян из средних и низших классов общества. В этот период были выработаны основные черты, характерные для организаций типа братства и отличающие их от других корпораций средневековья. Цели создания братства, организационное устройство, обязанности его членов регламентировались уставом, который утверждался церковными иерархами. В сущности, братства сформировали сеть религиозных образований, основанных на личном добровольном членстве, как противопоставление строгой принадлежности церковным приходам.

Братства стали чрезвычайно популярны в XIV-XV вв. Наибольшее распространение братства получили в городах, что было связано с ростом самосознания горожан, которые становились более образованы, крепкими политически и экономически. Братства на протяжении всей своей истории развивались в соответствии с наиболее популярными религиозными течениями. Чем выше был религиозный подъем в обществе, чем шире распространялись идеи апостольской жизни и стремление церкви воздействовать на мир, тем значительнее был расцвет братского движения, сочетавшего в себе общественные идеалы и противопоставление властным церковным структурам. В XVI в. их дальнейшее развитие было стимулировано Западноевропейской Реформацией. Некоторые протестантские историки считают братское движение предтечей протестантской Реформации, а с другой стороны, католические историки видят в братствах тенденцию к реформам в рамках католической церкви.

Нужно отметить, что конфессиональное разъединение внутри христианства не влияло на развитие и распространение братского движения. Организации типа братств существовали как в рамках монокультуры (странах с доминирующей национально-религиозной традицией), так и в странах, сочетавших разные по типу национальные и религиозные традиции. С XV-XVI вв. в странах, принадлежащих к одной церковно-религиозной традиции, появляются братства, относящиеся к другому направлению христианства. Например, в 1498 г. в Венеции греками было организовано православное братство Св. Николая. Такого рода братства были попытками сохранить в рамках иной культуры свою религиозную, национальную и культурную традицию.

Отличительной чертой братств является то, что это организации мирян, группирующиеся вокруг одной церкви для осуществления конкретных задач, как правило, оговоренных в уставе или иных установочных документах, основанные на демократических началах. К характерным чертам организации типа братства можно отнести заботу и попечение о своем храме; помощь братства своим сочленам и другим нуждающимся; наличие общей кассы, которая пополняется за счет обязательных взносов членов братства и других видов доходов, контролируемых братством; периодические собрания членов братства, на которых коллегиально решаются общие вопросы, выбираются руководители братства и другие должностные лица; заботу о больных членах братства; организацию похорон умерших сочленов, имена которых заносят в Помянники для ежегодного поминовения всех умерших членов братства. Институт братств был наиболее распространен в эпоху Средневековья. Но организации этого типа оказались наиболее жизнеспособным институтом этой эпохи и существуют до наших дней. Это можно объяснить тем, что братства были призваны решать в первую очередь общечеловеческие проблемы, актуальные для любого периода истории общества, поэтому, не меняя своей сути, они легко приспосабливались к новым формам организации общества, сохраняя при этом черты братств V-XII вв.

С возникновением многочисленных братств и развитием братского движения на восточных землях Речи Посполитой в XVI - XVII вв., неразрывно связано первое национально-духовное Возрождение Украины конца XVI - начала XVII вв. В рамках истории украинского братского движения особое место занимает Львовское Успенское Ставропигийское братство, история которого часто переплеталась с эпохальными для истории Украины событиями. Львовская Ставропигия является уникальной организацией, на примере которой можно проследить типологию и изменение основных категорий мировосприятия, систему ценностей, существовавшую в среде православных горожан в конце XVI - начале XVII вв. (времени становления и высшей социальной активности братства) и их трансформации в течение XVII - XVIII вв.

Львовское братство является уникальной организацией длительного временного существования, хронологические рамки которой можно обозначить 1586 г. (утверждение устава братства) - 1788 г. (преобразование братства в Ставропигийский Институт) - 1940 г. (прекращение деятельности организации). На протяжении более чем трехсотпятидесятилетнего периода своего существования эта организация сохраняла черты средневековой корпорации. 

Основу мироощущения львовских братчиков составляло доминирование коллективного сознания. Принадлежность к определенной группе, объединению, в рамках которых проходило формирование и воплощение в жизнь важнейших общественных идеалов и задач повседневной жизни определяла модель поведения украинских православных горожан в польско-католической среде города. При решении всех важнейших вопросов для Львовского братства главенствующим был авторитет того или иного коллектива, организации, корпорации. Каждый член братства как бы растворялся в коллективе, коллективное. Все члены братства ощущали себя единым целым, причем духовная общность членов организации понималась в контексте христианского восприятия земного бытия и небесного, т.е. после смерти человека.

Братчики были взаимосвязаны между собой духовно и деятельно с живущими и умершими братиями. Интересен в этой связи помянник братства, опубликованный 28 мая 1695 г. в типографии Львовского братства “Анамнисис, альбо припоминане в молитвах церковных иерейских имен, викуистои памяти годных зешлых в вере православной... Переведеное з помничка писаного около року 1605 старанням тих же их милостей пп. братства вишереченого храму”.[3] Текст помянника отличается от аналогичных источников этого вида. Он представляет собой смешение двух типов помянников - синодиков, в которые вписывались имена церковнослужителей и благотворителей храма, и частных помянников, в которые вписывались имена умерших дома (рода) или семьи.[4] Это говорит о том, что члены братства ощущали себя неразрывно связанными со своим храмом, со своей организацией. Поэтому и семья, и братство, и храм - все это составляло единую целостность мировосприятия братчиков, вне которой они не мыслили себя и которую воспринимали как единственно возможную форму сосуществования. Вступая в организацию, новопринятый член братства "вписывался" в реестр братства навечно – не только пожизненно, но и после смерти являлся членом этого коллектива. Интересно, что многие списки членов братства, составленные для фиксации сбора членских взносов содержат имена вдов умерших братчиков, которые продолжали материально поддерживать организацию от имени своих умерших мужей, продлевая их деятельное участие в делах братства.

Это говорит о длительном сохранении среди мещанства средневековых традиций отношения к личности и индивидуальности. Безусловно, что в состав братства на протяжении его длительной истории входили яркие, незаурядные личности. Но для самих членов братства шкала ценностей измерялась в понятиях анонимности отдельной личности во имя авторитета той или иной корпорации, объединения людей по тому или иному признаку (религиозному, профессиональному, социальному и др.). Поэтому так мало сведений сохранилось о жизни и деятельности отдельных членов братства, причем это относится в равной степени и к руководителям братства, и к рядовым его членам, даже в том случае, когда их деятельность была связана с решением самых важных для братства вопросов.

В рамках категорий средневековой культуры понималось членами Львовского братства реформирование общества. Преобразования в общественной жизни львовские братчики видели как реставрацию, возвращение к прошлому, так как только от века существующее могло иметь моральную силу и непререкаемый авторитет, только в прошлом виделся корень, из которого вырастет новая мощь старых традиций. Главным идеалом религиозно-духовной жизни стало возвращение к образцам веры предков, возвращение к образцам взаимоотношений в раннехристианских общинах, что определяло характер благотворительной деятельности братства.

Но главной особенностью и главной отличительной чертой всего украинского братского движения во главе с Львовским Успенским братством является то, что, оставаясь по своему мировосприятию корпорациями с средневековыми категориями видения мира, они взяли на себя функцию воплощения в жизнь задач, которые ставило перед обществом Новое время. Украинские братства в конце XVI в. взяли на себя роль общественно-культурных лидеров всего народа и боролись за политические, профессиональные, религиозные и культурные права украинского народа - задачи грандиозные не только по своему замыслу, но и по воплощению. Задачи такого масштаба никогда ранее не ставили перед собой подобного уровня и социальной ориентации средневековые корпорации. Именно поэтому в идеологии братств удивительным образом нашли воплощение столь разные по своей природе идеалы двух культур: Средневековья и Нового времени. Оставаясь на протяжении всей своей истории организацией средневековой по типу, по способу и форме своего существования, Львовское братство органично впитало те черты новой эпохи, которые позволяли в современных условиях отстаивать свои общественные идеалы. К категориям Нового времени, усвоенным Львовским братством, можно отнести в первую очередь понятие о национально-культурной самобытности своего народа; стремление к гуманистическим идеалам устройства общественной жизни, позаимствованным у мыслителей эпохи Возрождения; формы организации церковной жизни, активно воплощаемых в жизнь и почерпнутые в учениях деятелей Реформации; организационные принципы в области образования и книгоиздания, воплощаемые в жизнь в братской школе и типографии, а также отношение к своему архиву как важнейшей части деятельности организации. Сохранившийся практически полностью архив является уникальным документальным наследием, позволяющим всесторонне изучать основные сферы деятельности наиболее активных членов украинского населения Львова. Члены львовской Ставропигии принадлежали к социальным группам и типу организации, которую французский историк Леруа Ладюри называет "людьми без архива". Но своеобразие этого объединения состоит в том, что его члены старательно фиксировали и сохраняли основные, по их мнению, свидетельства функционирования организации, в результате чего мы имеем возможность вступить в обстоятельный диалог с представителями той части общества конца XVI - первой половины ХX вв., которое, как правило, остается "немотствующим большинством" и о жизни которого историки узнают по косвенным свидетельствам.

Органическое сочетание категорий двух исторических эпох в идеологии Львовского братства и всего братского движения Украины обусловило в первую очередь своеобразие украинского Возрождения конца XVI - начала XVII вв., особенностей путей развития религиозной и интеллектуальной жизни XVII-XVIII вв. Органическое сочетание организации средневекового типа с успешным решением задач Нового времени позволило служило основой сохранения самобытности в рамках "чужой" культуры. Братства, как организации "деловых людей" (ремесленников и купцов), проповедовали деятельное участие каждого человека в общественной жизни. Для них было важно не рассуждение о добродетели, а добродетель, воплощенная в конкретных делах, не рассуждения о важности церкви и религии, а конкретные мероприятия на улучшение и реформирование церковной жизни, не словословия об "отеческой" культуре, а конкретные дела по возрождению национально-культурной традиции. Философия деятельной религиозности была выработана братствами в условиях сочетания категорий разновременных культурных типов, что обеспечило успешную деятельность братств практически во всех направлениях общественной жизни.